Время летело быстро, словно птица, выпущенная на свободу. Пришла пора мерить температуру, которой, конечно же, не было и в помине. Витя вдруг вспомнил, что можно опустить градусник в чашку с чаем, но как это сделать, чтобы Женя не заметила? Можно натереть термометр об одеяло, но он умрёт от стыда, если его поймают за руку. Поэтому он решил смириться с судьбой и просто попросить Женю иногда заходить в гости, не как сиделка, а как друг.
— Витя, ты обещал рассказать историю, помнишь?
Витя посмотрел на Женю, потом на градусник, лежащий на столе.
— Но ты можешь испугаться, она немного страшная.
— Ничего, я даже не вздрогну, обещаю.
Витя вспомнил, как она сидела с ним вчера, а её рука была в его руке. Внезапное желание напугать её снова тут же сменилось чувством стыда, отчего он покраснел. Не удивительно, что он решил этого не делать, он даже постарался немного сгладить самые страшные места в своём рассказе.
— Эту историю рассказал моему папе дед Олег — он жил когда-то в нашем посёлке. Тогда мой папа был обыкновенным мальчишкой, простым проказником, который безвылазно мотался по лугам и лесам, не вылазил из Заячьего ручья и жил в шалаше до самого позднего вечера, пока его отец не давал ему хорошего ремня и не отправлял в дом. Дед Олег жил на другом конце посёлка, знал все леса и ручейки, каждый камешек, каждый пенёк в округе. Однажды он подозвал моего отца, когда тот проходил мимо его заборчика, предложил зайти и отдохнуть на скамейке. Папа согласился, не раздумывая, ведь дед Олег был для него, словно повелитель лесов и рек, морщинистый седовласый голубоглазый волшебник. Он посадил его рядом и начал свой странный и страшный рассказ. Отец так и не понял, почему дед Олег уточнил, что именно ему он должен рассказать эту историю.
Несколькими годами раньше того дня, тогда дед Олег был моложе примерно на 15—20 лет, он попал в странную ситуацию, которой он так и не нашёл объяснения. Будучи грибником, ягодником и вообще, знатоком леса, он без проблем заходил в лес, собирал, что хотел, и выходил из него. Но один раз у него это не получилось. Как такое стало возможным, он так и не смог объяснить.
Это была обычная дорога в лесу, которая изредка петляла в самые заросли тайги, но чаще просто шла рядом.
«Я знал, что после этого поворота тропинки есть очень хороший пенёк с опятами. С него всегда получался целый мешок грибов. У меня не было целью собирать грибы, я даже не взял ничего, куда бы их положить. Просто захотел посмотреть, свернул вправо и пошёл по знакомой просеке. Прошёл недалеко, метров сто, увидел пенёк с опятами, ну и решил уже было уходить, как вдруг увидел в кустарнике скулящих щенят, которые искали мать. Я сразу и не понял, кто это был, но когда сзади послышался зловещий рык, то у меня душа в пятки ушла. Это была волчица, которая охраняла своих детёнышей. Как они тут оказались, я так и не понял, ведь это очень близко от людей, волки обычно так не делают. Они обитают намного дальше, глубже в лесу, на опушках и в оврагах. Что делать, я не мог представить. Что-то мне подсказывало, что нужно бороться, волчица просто так не уйдёт и не даст уйти мне. Я подобрал сухую ветку и попробовал отойти от этого гнезда, но волчица не давала мне прохода. Медленно отступая, я пробовал говорить с ней, называя самые нелепые слова типа «фу» и «домой», но ничего не помогало. Я видел самые страшные клыки в мире, которые оскалились на меня и готовы были порвать. Я медленно отступал, но дистанция между нами не менялась, волчица упорно шла ко мне, скаля пасть, а с её клыков падала слюна. Я больше не мог терпеть, потому что был на грани обморока. Если я не предприму какие-то действия прямо сейчас, то зверь просто разорвёт мне горло. Собрав все силы, вспомнив всё, что я желал всем моим врагам, я кинулся со своей веткой на волчицу. Во время этого нападения я видел красную пасть, которая рычала над моими бровями, потом медленно обмякла и стихла. Невероятно, но мне удалось выжить, я долго лежал в кровавой траве, а вдалеке пищали и скулили волчата.
Когда я собрался с силами и встал, сначала на колени, а потом оперевшись на сук, который послужил мне оружием, я не сразу понял, куда мне идти. Солнце уже было низко, но по его положению я выбрал направление и пошёл. Кровь от зубов волчицы сочилась из предплечья и из кисти руки. Я не ощущал радости или триумфа от победы, просто мной овладели шок и чувство какой-то непонятной вины, преследовавшие меня всю дорогу. Зачем я пошёл туда? Что я натворил! Лишил щенков их матери.
Я медленно продвигался сквозь заросли тайги, но так и не смог выйти на дорогу. Никаких примет тайга больше не выказывала. Моего пенька тоже не было. Я знал, что не мог далеко убежать, ведь погоня волчицы была недолгой, скорее, никакой погони не было. Но солнце неумолимо сжигало всё видимое глазу в рубиновом мраке своего величия. Это величие было таким угрожающим, что я больше не надеялся вернуться домой. Моё тело просто опустилось на холодную траву, голова упала на грудь, и я слегка задремал. Волчица порвала предплечье, много крови было потеряно, поэтому силы мои уже были на исходе. Наверное, я потерял сознание, но смутно припоминаю, что в последних лучах заходящего солнца увидел дедушку с бородой до колен. Он взял меня за руку и помог подняться. Я не мог ничего сказать, стоять мне было тоже очень тяжело. Старик поднял руку и показал в сторону пролеска. Я не смог удержаться на ногах и снова упал, а когда поднялся, то деда как не бывало. Пролежав ещё какое-то время, я понял, что тут и умру, но решил двигаться в указанном дедушкой направлении. Много часов прошло до того момента, когда я выполз на дорогу, где меня подобрали люди. Они искали меня почти двенадцать часов, кричали и прочёсывали лес, но безрезультатно. Я лежал около дороги без чувств.
— Это было давно, когда люди верили в добрых лесных духов. Дед Олег уже давно умер, да и мой папа стал взрослым человеком, но он до сих пор вспоминает эту удивительную и страшную историю в тайге. Неужели деду Олегу помог леший? Ведь и у нечистой силы тоже может быть душа, которая хочет хоть иногда сделать что-то доброе.
Женя ни разу не прервала Витю, пока он рассказывал историю про лешего, хотя её страх передавался ему, как бы она это не скрывала. Её рука снова лежала в руке Вити и вздрагивала, хотя он и сжимал её чуть сильнее, когда было страшнее всего.
— Какой красивый рассказ. Витя, а как ты считаешь: если это правда, леший помог тем волчатам?
— Думаю, что да, — с серьёзным лицом сказал он, пытаясь вселить надежду в эту ранимую душу. — Я читал в книге, что волки никогда не бросают детёнышей, даже чужих. Они обитают группами по несколько семей, а детёныши находятся всегда рядом, пока не вырастут.
— А что будет с Джеком? — чуть не плача спросила Женя. — Ты говорил, что его придётся вернуть в лес?
— Очень жаль, но это так. Он — зверь, поэтому не сможет жить с нами. К тому же, я слышал, что его могут отобрать, или даже убить. Когда он полностью поправится, его придётся отпустить в лес.
— Мне пора…, — грустно промолвила Женя. — Ты уже здоров, поэтому можешь как-нибудь прийти ко мне в гости. Я тебя приглашаю.
— И ты, Жень, заходи. Я не знаю, когда смогу зайти к тебе, только если на выходных, когда мама с папой будут дома. Джека пока нельзя оставлять одного.
Женя с пониманием взглянула на Витю, улыбнулась и взялась за дверную ручку. Витя не решался сказать те главные слова, которые постоянно складывались у него в голове в фразы, которые казались такими взрослыми, что он не знал, можно ли это говорить. Но его глаза уже давно всё сказали за него. Женя скромно ждала последних слов на прощание, но вдруг её нежные щёки приобрели розовый цвет. Она поняла, о чём думает Витя, что он не решается сказать ей самое главное. Нажав ручку двери, она приоткрыла её и собиралась выйти, но вдруг Витя незаметно приблизился к ней и поцеловал в щёку. Женя смущённо отвернулась, а на её лице появились ямочки, которые никуда не делись до самого дома.
| К Главе 37 | К Главе 39 |